Александр Василенко
Особый литературный приз общества «Василиса» в конкурсе "Легкое дыхание" присужден Василенко Александру.
Он родился в 1952 году. Живет в Германии. Член ЛИТО Edita-Gelsen. Публиковался в журналах: «Реальность фантастики» (Киев), «Порог» (Кировоград), «Очевидное и невероятное» (Харьков), «Edita» (Германия), «Контакт» (Германия). В альманахах и сборниках: «Семейка», «Летучие слоники», «Hier und Jetzt», «Порог-АК», «Бобби и все, все, все...», в газете «Стальная искра». А также в различных научно-производственных изданиях.
ТАМ ГОРЫ ВЫСОКИЕ
Стояла середина лета. День был ветреный, но безоблачный. Группа Алекса возвращалась с задания. Если честно, никакого задания никто им и не давал. Группа существовала сама по себе. Просто приклеилось почему-то это словечко. Очень уж красиво оно звучало.
Первая крупная операция, затеянная Алексом, прошла исключительно успешно. Они с легкостью разгромили небольшое поселение сельских эльфусов. Двоих убили, одного взяли в плен, остальные разбежались.
Борис только этим летом был принят в группу. Его долго проверяли, потом он дал страшную клятву в темном и мрачном подвале, съел живого таракана, поцеловал автомат Калашникова, к которому вот уже сто лет не было патронов, и расписался своей кровью в старинной или, может быть, просто сильно замызганной тетради, переплетенной во что-то похожее на лягушачью кожу.
Зачем им нужен этот странный эльфус, которого они со Стасом тащили с собой, Борис так и не понял. Кешка, поймавший его, заорал: «Да это же гениус!» Гениус был ростом намного меньше обыкновенного сельского эльфуса, походил на крупного облезлого кота серой масти, которого научили говорить, стоять на задних лапах да ловко орудовать передними. Сейчас он, поскуливая, плелся за Стасом. Задача Бориса заключалась в том, чтобы в особо густых зарослях подхватывать эльфуса под мышки, так как тот умудрялся запутаться и среди двух веток. Путь на базу лежал через лес.
На поляне возле Пьяной горы боевики остановились. Алекс разбил группу на три части. Двум из них предстоял путь через горы, а Стасу с Борисом по долине.
Алекс – непререкаемый авторитет – самый старший в организации. Ему шел уже двадцать второй год. Остальные рядовые бойцы были чуть старше шестнадцати. Лишь Борису в декабре исполнилось семнадцать, но он вошел в организацию «Кровавые мстители» позже всех и теперь подчинялся Стасу, который считался ветераном. Как отличительный знак шестнадцатилетний ветеран носил на левом предплечье две красные полоски.
Гениус очень скоро устал, и большую часть пути Борис, чертыхаясь, тащил его на плечах, благо весил он меньше обыкновенной дворняги. Стас не преминул при этом съязвить, что Борис в такие минуты становится похож на двухголового монстра.
На базу вышли часам к четырем. Остановились в нескольких шагах от нее, и Стас скорее порядка ради, чем из предосторожности свистнул в манок для рябчиков. На условный сигнал, однако, никто не отозвался. Произнеся одними губами: «Жди здесь», - Стас бесшумно растворился в узорчатой зелени кустов.
Минут через пять его шевелюра показалась из зарослей.
– Пошли, – мотнул головой.
Базы как таковой больше не существовало...
Маскировочная сеть, закрывавшая вход в пещеру, исчезла. Кругом валялись раскромсанные арбалеты, сломанные болты. Склад с продовольствием – им назывался большой деревянный ящик, был вскрыт, припасы разбросаны по склону. Охранники исчезли: либо разбежались, либо были взяты эльфусами в плен.
Два часа, в течение которых Стас и Борис поджидали остальных членов организации, прошли в бесцельном топтании возле пещеры, да поисках чего-нибудь годного в пищу. Наконец Стас выколупал из земли две затоптанные брюквы, спустился вниз, отмыл их в ручье и поделился с Борисом.
Тот обстругал с брюквы шкурку, отрезал тоненький ломтик и протянул его эльфусу. Он скрючил рожицу и есть отказался.
«Ну и хрен с тобой», – сердито подумал Борис и съел этот ломтик сам.
Потом они, спустившись в долину, наполнили в ручье фляжки, напоили гениуса и, снова поднявшись к пещере принялись искать не сильно испоганенные продукты.
Уже прошли все сроки, но на базу никто не заявлялся...
– Че, – спросил Стас, догрызая очередную брюкву, – оставим знак, да попремся на запасную или как?
Запасная база размещалась на Лысой горе, километрах в пяти от основной. Оборудована она была исключительно небрежно, на самый крайний случай, который, как предполагалось, никогда и не произойдет. Естественно, тащиться туда не хотелось. Но так было обусловлено – в случае чего собираться на запасной базе. Стас бросил жребий. Тот показал – оставаться здесь. Следовало как-то устраиваться на ночь. В пещеру войти было невозможно. Враги опрыскали в ней все исключительно вонючей субстанцией, настолько едкой, что всего лишь один вдох вызывал рвоту. К тому же все лежаки оказались разломанными на мельчайшие кусочки, принесенные из города циновки и одеяла – разорванными на лоскутки.
Посовещавшись, Стас с Борисом решили, что если бойцы не попали в засаду, то будут долго водить преследователей за собой. А врагам и в голову не придет, что какой-то дурак останется ночевать возле вонючей дыры. До сумерек они успели сделать по две ходки за лапником. Поблизости от входа в пещеру очистили пятачок до самой земли, настелили веток. Разжигать костер не стали.
Заснули под утро. Стас жался в поисках тепла к Борису, а тот обнимал пушистого эльфуса. Цепочка, прикрепленная к запястью, противно холодила, и Борис перекрепил ее на пояс. Каждый раз, до того как перевернуться на другой бок, приходилось перекладывать эльфуса, который потом долго возился, мешая спать.
Проснулся Борис оттого, что эльфус дергал ошейник, пытаясь его расстегнуть.
– Что, лыжи навострить задумал? – широко зевнул Борис и отвесил гениусу оплеуху. Тот взвизгнул. Тут же пробудился и Стас.
– Никто не заявлялся? – спросил он, протирая глаза. Не дождавшись ответа, достал фляжку, набрал в рот воды и шумно ее выплюнул.
– Ну че! Потопали на запасную! Там ждем до вечера и, если никто не придет, кончаем эльфуса, а утром пробираемся в город.
Они подождали еще немного в надежде на чудо. Чуда не произошло. Стас поднялся.
– Пора, а то совсем жарко будет!
Плелись долго. Эльфус совсем идти не хотел, а Борису, который вел его на цепочке, было что-то лень его тащить. Он только подхлестывал гениуса хворостинкой, если тот надолго останавливался. А останавливался он каждую минуту. То вытаскивал занозы, то пил из родника, то просто-напросто садился и начинал что-нибудь чесать.
Запасная база была, по сути, обыкновенной ямой, выкопанной под старым пнем на северном склоне Лысой горы. Оборудовали ее там, где лысина кончалась и начинался лесок, обрамленный терновником.
Лезть в гору с эльфусом было одно мучение. Гениус путался в траве, противно скулил, и Борис снова потащил его на руках.
Стас, не дойдя десятка шагов до зарослей терновника, достал манок и свистнул. В ответ кусты дрогнули, зашуршали, и вдруг истошный вопль ревуна огласил поляну:
– Внимание, нарушители законов! Бросайте оружие! Руки на голову!
– Сволочи! – фальцетом закричал Стас. – Собачьи сволочи! У нас ваш гениус! Поняли! Не дадите уйти, мы его убьем!
На минуту воцарилась тишина. Затем эльфус-ревун опять огласил окрестности:
– Покажите заложника нашему предводителю!
– Пусть сначала сам покажется! – пустил петуха Стас.
Из-за кустов появился громадный войникус, затем нарисовались два полициуса, ростом поменьше.
Стас посторонился, открывая взору эльфусов Бориса с гениусом на руках.
– Подойдите поближе, – приказал войникус, – нам не видно, что за гениус у вас.
Борис сделал два осторожных шажка. Эльфусы по-своему о чем-то коротко перемолвились.
– Нам этот гениус не нужен! – рявкнул войникус.
– Так что сдавайтесь! – хором пролаяли полициусы.
В ответ Стас выхватил тяжелый метательный нож.
Войникус даже не шелохнулся. Зато полициусы мгновенно сложили губы в трубочку и плюнули. Маленькие, легкие, почти невидимые стрелки вонзились Стасу в лицо и шею. Он выронил нож, схватился руками за горло, захрипел, пошатнулся и стал оседать.
Борис бросился бежать вверх по склону. Он ожидал, что вот-вот град легких стрел вопьется ему в спину. Арбалет колотил его по ногам, острые колючки лезли в порванные мокасины. Гениус, которого Борис сбросил на землю, но не отвязал, едва поспевал за ним, рискуя быть задушенным.
Погони почему-то не последовало. Борис остановился, жадно глотая запаленными легкими воздух, и оглянулся. Внизу, у подножья, полициусы тащили бесчувственное тело Стаса. Один из них поднял голову. Борис на всякий случай заспешил от них подальше, преодолел седловину и оказался в лесу. Здесь он отыскал еле видимую тропинку и продолжил подъем.
На вершине покрытого чахлой растительностью отрога Борис наконец остановился, привязал своего пленника к причудливому кривобокому деревцу, взобрался на крутолобый, нагретый солнцем плоский валун и огляделся.
Сзади на востоке вздымалась вершина Аджигардака. Внизу прямо перед ними виднелась Лысая гора и долина, по которой стремился, то и дело пропадая меж камней, горный ручей. На юг и на запад до самого горизонта простиралось зеленое море леса, вспученное волнами невысоких предгорий.
Борис достал фляжку, глотнул из нее, потом сложил ладошку лодочкой и, плеснув туда воды, сунул эльфусу под нос. Тот жадно вылакал воду и даже облизал ладонь шершавым языком. Борис обтер руку об штанину и тяжело задумался.
Организация «Кровавые мстители», несомненно, полностью разгромлена. Конечно, пацаны в скором времени вернутся к людям, а вот будет ли с них толк? Эльфусы сделают им прививку антиагрессина. Нет, драться они смогут. Но только не с эльфусами.
Вот тебе и удачно начавшийся день! Борис вздохнул. Надо возвращаться домой.
Город, где он жил, располагался в излучине реки. Ее же волны и преграждали ближайшие подступы к человеческому поселению. По берегу тянулся ветхий забор с насквозь проржавевшей колючей проволокой, а за ним со стороны реки шла полоса непроходимых зарослей боевой эльфусской крапивы и спецежевики. И не поймешь: то ли люди отгородились от эльфусов, то ли эльфусы загнали людей в резервацию.
Как бы там ни было, придется ему до самого вечера топать по лесу, чтобы добраться к западному проходу устроенному на плотине. Можно было бы пойти и через горы, к которым прижимался городок северными окраинами, но там Борис никогда раньше не бывал и боялся заблудиться.
Итак – в путь. Но вначале предстоит совершить одно неприятное дело. Убить эльфуса. Борис вспомнил слова клятвы – при любой возможности убивать нелюдей, тихой сапой захвативших планету, принадлежащую людям.
Он поежился: одно дело убивать в бою, когда незнакомые тебе эльфусы убегают или нападают. А здесь что? Просто так взять и зарезать кота-переростка, к которому за эти два дня уже успел привыкнуть и который до последней минуты будет с ужасом смотреть тебе в глаза? Да... Эх, если бы не эта клятва! Он бы с удовольствием напинал этому недомерку под зад, и пусть бы катился вниз к своим гнусным эльфусам! При мысли об эльфусах Борис внезапно разозлился.
– Ты, скотина! – он дернул за цепочку. – Повторяй за мной! Я – поганый эльфус. Я захватил Землю, которая испокон веков принадлежала человеку.
– Я, поганый... – послушно залепетал гениус, – ...испокон веков...
– Меня нужно убить, чтобы я не плодил таких же тварей, как я!
– Меня нужно у... – загнусавил было эльфус, но вдруг осекся и уставился на Бориса круглыми глазами. – Не вижу смысла!
– Какого еще смысла? – не понял Борис.
– Не вижу смысла меня убивать! Я и так – вымирающий вид...
– Это мы, люди, из-за вас стали вымирающим видом! – вспылил Борис. – Мы вымираем, а вы, – он повел рукой, – заполнили весь свет!
– Но ведь... – вякнул гениус.
– Молчи! – оборвал его Борис. – Я и так знаю, что ты хочешь сказать. Это ваша старая песенка про то, что вы нам нужны, что приносите пользу – привозите в город продукты, выращиваете для нас ткани и кожу...
– Колбасу... – пискнул гениус.
– Растительную колбасу! – уточнил Борис. – Дело в том, скотина, что эта польза и не польза вовсе! Мы сами все это можем делать! То есть могли... Э-эх!... У нас же были заводы, фабрики, пароходы, танки! Мы даже к звездам летали! Появились вы, и что?! Осталась кучка подыхающих городишек.
– Но ведь эльфусы совсем не виноваты, что ваши женщины не хотят иметь детей! – прошептал гениус.
– Нет, уродец! Не отмажешься! Как же не виноваты?! А кто поставляет нам лекарства?!
– Но ведь люди нас для этого и создали...
– Люди-и-и, – скривился Борис. – Это были не люди, а выродки! Уче-е-ные! Они за тридцать поганых сребренников предали людей и создали эльфусов! Как будто для того, чтобы вы делали тяжелую и грязную работу. А вы расплодились и придумали какую-то экологию, из-за которой мы и начали вымирать.
– Этому вас учат в школе? – спросил гениус.
– В школе?! – Борис зло дернул цепочку. – Это общеизвестные факты, придурок!
– Это неправда! – не унимался гениус. – Дело было совсем не так. Вам всем хотелось дольше жить, легче работать. А уж кто смешал гены сельскохозяйственных животных и людей – какая разница?
– А для чего же вы заплатили ученым тридцать сребренников!!!
– Кто?
– Вы, эльфусы, идиот!
– Эльфусы не выращивают серебро. И вообще, денег у нас нет.
Ага! Из-за этого вы и наши заводы остановили. Вам же не нравятся металлы!
Заводы остановились, потому что на них некому стало работать, – упрямоповторил гениус. – Ваши ученые так и не вывели расу эльфусов, которые смогли бы налаживать сложное механическое и электронное оборудование. А у вас, обыкновенных людей, просто исчезло желание чего-то добиваться.
И что?
А то, что из-за нехватки специалистов у вас стало то одно останавливаться, то другое. Так и начался регресс в промышленности.
- Слова то мы какие знаем: регресс-прогресс. А экологию кто придумал на нашу погибель?
- А что нам было делать? Надо было как-то прокормить и себя и оставшихся людей. Вот мы и создали свои исследовательские институты, наладили сельское хозяйство. У нас же не было техники, а...
– Ага! То есть мы, люди, во всем и виноваты, да? Да ты просто выгораживаешь своих!
– Я говорю правду, – упрямо повторил гениус.
– Пра-а-авду! Правда одна: я стал вымирающим видом, а ты – процветающим!
– Говорю же тебе: я тоже вымирающий вид!
– Вымирающий, вымирающий... Заладил, как сорока. Объясни толком!
– Вид альфа-гениусов, к которому я принадлежу, – вымирающий. Однажды наши генетикусы пришли к выводу, что вид альфа-гениусов уже не соответствует современным условиям, и сконструировали новый вид – бета-гениусов.
– И что? Всех подобных тебе кошаков утопили, что ли?
– Нет. Никого не топили. Эльфусы все же не люди... Просто наших самок стерилизовали... Гениусы и без того не долгоживущий вид, а я еще и последний...
Борису вдруг стало легко на душе. Если гениус не врет, а эльфусы вообще врать не горазды, то, значит, он действительно принадлежит к вымирающему виду. Вымирающий – это же все равно как мертвый. И, следовательно, Борис не нарушит клятву, если отпустит этого кота-переростка на все четыре стороны.
– А чем ты всю жизнь занимался, котяра? – спросил он, повеселев. – Ну, когда не жил с этими сельскими?
– Генерировал идеи... – с тоской прошептал гениус. – В лаборатории я работал. Там было много нас всяких... Микроусы, лаборусы... Эх! Как там было хорошо!
– А у сельских, значит, плохо? Как же ты у них оказался?
– Администрикусы послали... Чтоб не путался под ногами, значит... – Гениус вздохнул. – С сельскими жить вообще-то можно. Они не злые. Только поговорить не о чем. И смотрят как на дармоеда... Но ведь я же не могу с моим ростом и моими лапами столько же картошки выкопать, сколько они! – почти прокричал он.
– Ладно, – Борис открутил пробку у фляжки. – Пить хочешь?
– Я есть хочу, – жалобно произнес эльфус.
– Ну, знаешь, ваша колбаса в этом лесу не растет! – осклабился Борис.
– Я бы поймал парочку кузнечиков. Только цепочка вот...
– Лады, вымирающий вид, погуляй без цепочки.
Освобожденный гениус носился по склону, как бестолковый котенок. Не только копать картошку – ловить кузнечиков он тоже не умел. Борис слез с камня и тут же поймал парочку.
– Эй, оболтус! Смотри, какие большие!
Гениус подскочил к Борису, взял кузнечиков и с удовольствием их слопал. И снова стал безуспешно гоняться за насекомыми.
– Слушай! – крикнул Борис. – Значит, ты и впрямь умный кот, раз идеи там всякие гене... ну, в общем, закручивал. А скажи-ка, действительно люди скоро вымрут, или это только так говорят?
Гениус прекратил бесполезную беготню и подошел к Борису.
– Я видел диаграммы. Ближайшие городки исчезнут лет через сто.
– Через сто? А мы?! А наша борьба?..
– То, что вы делаете, ваша так называемая борьба, – гениус разлегся поудобнее в траве, – это просто жестокие детские игры. Полициусы давно бы их прекратили, только им не хочется остаться без работы и самим стать подобно нашему виду – вымирающими...
– Да уж! Они с весны нас ловили, и вот только сейчас совершенно случайно у них получилось.
– Случайно?! Ты хоть знаешь, что все эльфусы одного вида связаны между собой телепатически? Один полициус что-то заметил – знают все...
Солнце перевалило за полдень, но здесь, на вершине, особой жары еще не ощущалось.
– Я все-таки не совсем понимаю, – сказал Борис. – Вот вы, эльфусы, приспособились к этой жизни, а мы нет. Так?
– Так. Человек – архаический разумный вид – вошел в противоречие с законами природы и выпал из биосферы. Не вписался, так сказать...
– Ну хорошо, это понятно, мы, значит, стали пятым колесом в телеге природы. А ты-то почему вдруг перестал соответствовать чему-то там?!..
– Я? – гениус вздохнул. – Видишь ли, эльфусы так сконструированы, что должны
органично входить в биосферу. А так как у нас нет естественных ограничителей, то популяция каждого вида строго регламентируется. Лаборатории, понимаешь ли, работают. Постоянно идет конструирование все новых и новых, более экономичных и более эффективных видов. А старые уничтожаются. Вот и наш вид, и я в том числе, оказался в списке на уничтожение. – тут гениус снял с листа лопуха жирную гусеницу и отправил ее в рот.
– Ну и мерзость же ты лопаешь!
– Зато они не прыгают, – проурчал гениус и, вскочив на камень, разлегся, привалившись к Борису.
В такой позе он еще больше стал похож на большого серого кота.
– Ты мурлыкать-то умеешь?
– Умею, – ответил гениус и выдал руладу.
– Красиво, – одобрил Борис, а сам подумал, тоже мне, поймали страшного врага – гениуса. Кот он обыкновенный – и ничего более. Большой уютный кот. А я его по дурости убить собирался.
– Слушай. Ты уж не злись на меня, что мы тут... Это такое дело, котяра... За людей ведь обидно!.. Как же так?! Сто лет – и всем конец!
– Кто сказал? – изумился гениус.
– Ты же и сказал! – не меньше изумился Борис. – Сказал, что через сто лет наши города исчезнут!
– Ну, это я про ваши близлежащие городки. А где-то люди еще сохранятся и подольше. Ведь не все же такие, как в вашем городе.
– А чем тебе не нравятся люди в нашем городе? – насторожился Борис.
– Нравятся – не нравятся... Ленивые они. Хотят, чтобы все чужими руками делалось. Окружающую среду по-прежнему поганят. Везде свалки. О будущем никто не думает.
– Есть такое, – неохотно согласился Борис. – Но ведь и у вас не все ладно. Вон ты весь из себя умный да работящий. А толку? Сказали там ваши мудрецы, что, мол, устарели твои альфа-гениусы! И все. Каюк вам!
– Ну и у нас, конечно, не одни только розы... Ты доволен?
– А чего мне радоваться-то? У тебя тупик, у меня тоже. Слушай, вот ты только что сказал, что, кроме наших, есть еще где-то другие города. Расскажи про них.
– Далеко-далеко отсюда, – задумчиво начал гениус, – есть люди. Давным-давно захотелось их предкам жить не по злобе и обману, а по правде и совести. И пошли они искать таинственную страну Беловодье. И пришли они к одному месту. Там горы высокие, леса дремучие. Построили они поселки, взяли от цивилизации минимум необходимого и зажили в дружбе и согласии. С эльфусами не знаются, но и не враждуют. Исповедуют какую-то свою религию, законы нравственные блюдут. Окружающую среду, само собой, берегут. Вот они-то как раз и не вымрут, а войдут в биосферу как составная часть...
– А ты откуда про это знаешь? – хрипло спросил Борис.
– Я же гениус, хоть и альфа, – обиделся эльфус. – Меня во все посвящали. У меня, между прочим, очень высокий потенциал разумности. И память, если хочешь знать, великолепная – фотографическая!
– Фотографическая, говоришь? Слушай, гениус, а можешь мне на бересте что-то вроде карты нацарапать? Ну, как в то место попасть... Я ведь с террористами от тоски связался. Бессмыслица какая-то в жизни, понимаешь? Вот отец уже пятую мачеху приводит. А мать... Да что там! А работать я могу. И эти законы их – ну чтоб по чести и совести... Как думаешь, примут они меня?
– Не знаю, может, и примут, – пожал плечишками гениус. – Только ведь туда путь-то не близкий. И опасный. Когда тайга начнется – медведи и рыси встречаются.
– Ничего. У меня же вот – арбалет! Да и по старому тракту пойду. Он не такой заросший. Ночью костры разводить буду. Рыбу ловить. Ягоды опять же, грибы там всякие... Выживу! Как считаешь, до зимы дотопаю?
– Раньше доберешься.
– А ты опять к своим селюкам?
– Вряд ли. Вы же там все разорили. Те, с кем я жил, скорее всего, по другим селениям разбежались. Но к кому-нибудь прибьюсь, конечно.
Борис вздохнул.
– Нужен ты там... Сам же говорил – за дармоеда тебя держали. А что, Гена... Можно я так буду тебя называть? А меня Борисом, Борей зовут... Айда вместе в это Беловодье? А? До холодов придем, хату поставим, заживем вместе в тепле и уюте.
– Нет, Боря, нельзя мне туда, ведь там эльфусов сроду не бывало.
– И хорошо! Раз их там не было, то и про гениусов никто ничего толком не знает. Скажу, мол, пришел со своим ученым котом Геной. Прошу любить и жаловать! Идем!
– Да нет, какой из меня путешественник? Сам знаешь... Ищи бересту, дорогу тебе нарисую – и прощай!
Стояла прохладная сибирская осень.
Дозорный поселка, уютно раскинувшегося в саянских предгорьях, протер слипающиеся глаза: в предрассветных сумерках по тропинке поднималось, тяжело ступая, странное, никогда не виданное им существо. То ли мадонна с ребенком, то ли двухголовый «тенитолкай».
